Утром шла навстречу рассвету, пыталась поймать его, сфотографировать.
Мне казалось, рассвет стыдливо прячется за большими конструкциями, игриво оттуда выглядывает, дразнит. Огненно пылает издалека. Так и не дался. Начал бледнеть, исчезать. Приехала электричка.
Ехала, улыбалась. Вспоминала. Как медленно приоткрылась дверь в прихожую, оттуда из щели важно вышел кот. Потом открылась дверь широко. И в дверном проёме стоял мой любимый. Он был такой милый, в водолазке цвета хаки, кудрявый и щетина подсвечена рыжим, какая-то пушистая, и длинные лучистые ресницы. И любимые мои глаза. Я к нему прижалась и радовалась, какой он уютный, бормотала ему в шею, что он как домовой, добрый дух этого дома, мой милый, любимый. И он тоже мне говорил нежное что-то.
Переодевалась, позвал к себе, я пришла в одних колготках, голая по пояс. Целовал сиськи, разбудил их. - Ну вот, теперь хочется, - шептала ему, смотрела в его счастливые глаза, гладила виски кудрявенькие, шёлковые волосы, тёплые плечи.
Ужинали, он рассказывал смешное о марксистах-коммунистах, которые мелочно переругались, из-за того, что кто-то кому-то не оплатил проезд, не накормил пельменями. Я смеялась.
Вдруг наступила на кота и мы оба заорали!
- Лучше бы ты напугал, чем так, бедный! Что же он под ногами крутится этот дурак! - расстраивалась я. Снова смеялись. Подумала, что кот тоже ласкается, ему тоже нежно, он чувствует, что нам хорошо, и участвует. И стало вообще его жалко!
Целовались на кровати, смотрела как раздевается, снимает спортивные штаны и плавки, водолазку. Ждала, когда придёт ко мне, уже раздетый.
Гладила и целовала его, радовалась: - Смотри как чудесно стоит член! Какой твёрдый, вообще! Это, наверное, от орехов!
Рассмеялся, что я выявила причинно-следственную связь. Смеялись вместе. Он очень нежно повернул меня спиной, вошёл, обнял, я плавилась от нежности, вся в его руках...
